Утро прошлого понедельника не сулило ничего особенного: встала, позавтракала, собралась к маме на работу — на массаж. Ну, подумаешь, живот немного тянет — мало ли. Учитывая, что спать я отправилась в начале шестого, ничего удивительного в том, что самочувствие в десять утра было так себе, я не увидела. Добежала до ближайшего банкомата, кинула деньги на карточку, вернулась, выкупила два билета на добавленные сеансы Лобстера, поехала к маме. Доехала, поразила всех своей бледностью, в срочном порядке сдала кровь на лейкоциты: уровень их оказался в норме, что исключало возможный аппендицит. Я усмехнулась, поднялась со стула, заверила всех, что в полном порядке, а тремя этажами ниже упала в обморок. Дальше была госпитализация — на скорой, с сигналкой и маминым "о, мы около Ваганьковского!". К счастью, мне повезло и меня отвезли в Боткинскую, где хорошие врачи, бесконечные коридоры и максимум четыре человека в палате. Собственно, я и была четвёртым, "лишним", пациентом в палате в первую ночь, когда спала на застеленной больничной каталке. Могу точно сказать, что после двадцати уколов за трое с половиной суток, добрая половина из которых — достаточно мощное обезболивающее, совершенно беспроблемно прокачиваешь на двадцать третьем году жизни полезнейший скилл походки от бедра. На пятый день уже аккуратненько переползаешь на диванчики в коридор, чтобы в тишине читать "Град обреченный" Стругацких — за последние 96 часов ты не по одному кругу посмотрел на полной громкости разнообразнейшие российские сериалы, и концентрация безысходности и абсурда в них, поверьте, гораздо большая, нежели в произведениях АБС. На шестой день едва слышно материшься сквозь зубы и пытаешься держать себя в руках — уж больно хочется заколоть в ночи вилкой престарелого божьего одуванчика, который до ночи смотрит "Голос", а утром максимально громко включает "Эхо Москвы". К счастью, именно на шестой день мама явственно расслышала в моём голосе металл, сжалилась и купила мне симку с дорогущим интернетом, так что шестой и седьмой дни я провела в обнимку с планшетом и шведскими фильмами. На восьмой день меня выписали, и теперь я счастливый обладатель вороха ярчайших воспоминаний. Что могу сказать, родные. Не болейте и берегите себя. |
среда, 18 ноября 2015
вторник, 17 ноября 2015
Я вернулась из больницы! На ваши комментарии отвечу завтра, а пока что я в панике отползаю спать — после трёх дней абсолютной тишины боль снова напомнила о себе. Понимаю, что психосоматика, поэтому мама щедрой рукой плеснула мне в стакан успокоительного. Судя по всему, можно было щедрее, потому что я всё ещё пытаюсь убедить мозг, что я в порядке, я дома, перестань, нам надо возвращаться в режим study hard. |
вторник, 10 ноября 2015
Я тут ненароком загремела в больницу, так что здесь до пт-сб вряд ли появлюсь. Кратенько: жив, цел, лис. |
понедельник, 09 ноября 2015
Составляющие идеального воскресенья: • тост с мёдом и чашка кофе на завтрак (йе-е-ей, мне снова можно кофе; не по четыре кружки в день, но whatever); • долгожданный набег на Чук и Гик — не нашли всего того, что давно хотели, зато ушли с новыми интересными вещами и карточкой постоянного покупателя; • лаконичные красные стаканчики из Starbucks с орехово-ирисным латте; латте почти такой же сладкий, как и осенний яблочно-карамельный, но, если на мой вкус, гораздо ароматнее; • поход на Лондон-роуд с дорогой augustin_blade в рамках Бритфеста; • ярко-розовая помада; • покупка билетов сразу на два фильма фестиваля немецкого кино. |
суббота, 07 ноября 2015
Мне странно. В голове роится столько образов и мыслей, что молчать нет сил, но стоит мне попробовать всё это вербализировать, как слова перестают казаться чем-то достаточным ёмким. Именно поэтому я в последнее время либо отмалчиваюсь, либо выкладываю музыку и фотографии. Пытаюсь вот, кстати, закрыть свой маленький гештальт: хочу до нового года разобрать снимки за последние полтора года, как раз с момента приобретения камеры. Процесс потихоньку движется: открываю папку, погружаюсь в воспоминания, удаляю две трети фотографий, закрываю папку, делаю бэкап на жёсткий диск. По-хорошему, надо учиться ретуши, потому что обрабатывать всё на планшете в vsco — ну не серьёзно это, Катя, совсем нет, пусть даже и выходит достаточно неплохо. Я тогда не стала расписывать подробно, но это — вид из окна Kalina Bar в Lotte Plaza, 21 этаж. Ночная Москва никогда не перестанет сводить меня с ума. |
 'But mark me, ain't one of us that's not running from something, you included. I'll bet my last swig of rum on that.' He swigged the last of his rum, just to be safe, then added, ' That's why you belong here. 'Cause you're one of us.' Семь человек; за плечами у каждого своя трагедия, которая и определила их жизнь. Отчаянно боятся к кому-то привязаться, чтобы не пришлось снова сбегать, сжигая мосты и заливая воспоминания о прошлом крепким алкоголем. Поначалу кажется просто невероятным, что эти люди уживаются на одном корабле: через призму сознания некоторых персонажей общая картина выглядит совсем печально. Действительно, Капитан воздушного корабля, который не сказать, что является примером для подражания; Доктор, раз за разом натирающий до блеска нетронутые хирургические инструменты и то и дело прикладывающийся к бутылке; Девушка, у которой не бьётся сердце, но способная задать жару любому из своих спутников; два совершенно разных по складу характера Пилота, которые, надо сказать, знают своё дело, но не блещут умом или дружелюбием; Демонист, саркастичная и временами надменная зараза (вещи, однако, заговаривает отлично); Механик, предпочитающий лишний раз не показываться на глаза. Так себе команда, да? А не тут-то было. Крис Вудинг так ведёт повествование, словно мы сами впервые восходим на борт Кэтти Джей в первой главе книги. Мы присматриваемся к персонажам, мы попадаем в передряги, мы слушаем пьяные и не очень, но этого не менее искренние истории из жизни, и с каждой следующей страницей всё больше убеждаемся: мы по адресу, нас здесь примут. И примут не потому, что ситуация обязывает, а потому что за маской безразличия скрывается готовность подставить плечо, когда штормит и всё летит к чертям. Персонажи потихонечку притираются друг к другу, и от их рассказав о том, что именно их сломило, по коже бегут мурашки. Главные герои, кажущиеся такими поломанными в самом начале, к концу буквально оживают и находят в себе такие эмоциональные ресурсы, что остаётся только восхищаться и вдохновляться. На корабле отпускают шуточки, сарказм льётся через край, наполовину смешанный с ромом, запах пороха щекочет нервы, а от резких манёвров умелых пилотов захватывает дух и сердце уходит в пятки. "Водопады возмездия" — это отличное пиратское фэнтези с лёгким налётом чего-то среднего между стим- и дизельпанком. Иногда очень дарково, иногда — ужасно смешно, чаще — саркастично в той идеальной пропорции, когда понимаешь, что сам прокомментировал бы ситуацию примерно так же. Каждый герой — индивидуальность; женские персонажи далеки от шаблонности и радуют своей непохожестью друг на друга; мир прописан немножко грубовато, если говорить, например, о географии, но что касается технических моментов — много интересных и достаточно точных деталей. В общем, мой вердикт: читать и даже перечитывать, когда грустно и хочется чего-то динамичного и в достаточной степени весёлого. Обязательно буду читать дальше, тем более, что автор обещал не слишком привязывать друг к другу последующие книги цикла, чтобы можно было знакомиться с ними по отдельности. P.S.: Напоследок, что касается языка: начинающим изучать английский "Водопады возмездия" я точно советовать бы не стала. Крис Вудинг пишет очень ярко, не скупясь на эпитеты и игру слов; кроме того, за счёт лексических единиц разного стиля он прописывает и самих персонажей: аристократы временами говорят немного витиевато, а у ребят попроще и речь соответствующая. |
пятница, 06 ноября 2015
Вышла из дома без перчаток, руки замёрзли, достала телефон, он выскользнул из рук. Итог: разбитый дисплей, замена которого стоит почти столько же, сколько покупка нового сотового. "Когда думал, что хуже уже некуда, снизу постучали". Это вот оно.  |
четверг, 05 ноября 2015
Можно сколько угодно сетовать на сбитый режим, но мы то с вами знаем, что я просто неисправимая сова, у которой на носу сдача экзаменов и проснувшаяся совесть. Перевожу сейчас статью с немецкого про кинематограф Германии девяностых годов двадцатого века и отчаянно хочу уже оставить за плечами госы: как только я с ними расправлюсь, впереди останется только написание диплома, и свободного времени у меня будет значительно больше. Ударюсь в просмотр фильмографий разных режиссёров, делая перерыв на сериалы. В любом случае, в моём списке едва ли не первым пунктом теперь значится Том Тыквер. Спасибо Матрице, sense8 и одному вечеру кино с Юлей 4aika за это. |
среда, 04 ноября 2015
Убедить себя в том, что ты не безбожно прокрастинируешь, а посвящаешь день себе-любимой, оказалось задачкой не из простых, но зато какой результат! Чувствую себя отдохнувшей и способной на великие свершения. Потрясающе. |
вторник, 03 ноября 2015
суббота, 31 октября 2015
С восьми утра смущаю людей тем, что активно прикидываюсь "золотком", обмазавшись золотым гримом. Накраситься более изощрённо на утренние пары самого сурового преподавателя нашей кафедры я как-то не рискнула.  |
четверг, 29 октября 2015
Почему я вспоминаю о том, что хотела как-нибудь круто отпраздновать Хэллоуин, только в октябре? Нет, у меня всё ещё есть запасной вариант, заключающийся в том, чтобы пойти в дирндле (господи, как это слово склоняется?) на EveryCon, но не совсем понятно, что там вообще делать одной. В общем, третий год подряд по проверенной схеме: дом, пледик, жуткий макияж и ужастики вприкуску с книгами дяди Стивена. |
среда, 28 октября 2015
Если массажист говорит "так-с, сегодня с тобой, как с врагом народа", то именно это он и имеет в виду. Если ты знаешь большую часть сотрудников медцентра, не надо собираться с ними огромной толпой в кабинете, когда тебе берут кровь из вены. Пока один шутки шутит, а второй занят забором крови, третий роняет поднос с медицинскими инструментами так громко, что подскакивают все. Хожу теперь с синяками на сгибах обоих локтей, прикидываюсь наркоманом. Подозрительно бодрое начало недели. |
Если я не напишу сейчас, я уже никогда не напишу. Уже даже чувствую, как образы начинают стираться из памяти, а это то, чего я хотела бы меньше всего — забыть окончательно. Пять дней в Эрфурте, часть первая, многословная. Предисловие В конце июля я вернулась из Германии, где четыре с половиной месяца провела на стажировке. Когда накануне отлёта один человек меня спросил "Are you sad? Nostalgic?" я честно ответила "a little bit", потому что, с одной стороны, на более сильные эмоции я на тот момент была попросту не способна (и я не знаю, что глушило их сильнее — нервотрёпка с документами или же попытка держать лицо перед человеком, которого невыносимо сильно хотелось обнять), а с другой... Я знала, что вернусь. Второго июня я написала заявление на продление стажировки на зимний семестр, и следующие два месяца искала квартиру, списывалась с представителями моего университета, улаживала какие-то бытовые проблемы. Только за пару дней отлёта я смогла перенести время подачи документов на студенческую визу с августа на октябрь и рыдала над зелёно-розовым вкладышем в загранпаспорт, который является временным разрешением на пребывание в стране. Всё было как-то очень нервно, суетно, но дышать стало легче, как только я поняла, что всё, начало положено. Основательно так положено, и только что-то действительно масштабное может помешать моему возвращению в Эрфурт. Естественно, "масштабное" произошло. Сначала выяснилось, что расписание на пятом курсе — кромешный ад, и я едва успевала совмещать написание курсовой с ежедневной подготовкой к парам. Параллельно пыталась готовиться к закрытию минувшей сессии, злясь на двух преподавателей по немецкому, которые отказались перезачесть мне мои восемь сданных в Германии экзаменов. Сон длиной в пять часов стал практически непозволительной роскошью. Потом оказалось, что госы у нас не весной, как я думала, а в феврале. Ещё через неделю мне сказали, что мою поездку не засчитывают за летнюю практику, и мне надо на три недели куда-нибудь устроиться. Это, кажется, меня и добило. Тот вечер мама описывала своей подруге по телефону так: "Согласна, бедный ребёнок. Я, правда, на неё ору. Ходит в халате, три часа уже плачет. Я на неё ору, она плачет, я ору громче, она огрызается, она плачет, я ору. Печальная, в общем, дома атмосфера". Я просто поняла, что всё. Экзамены я сдать не успеваю, эмоциональных и физических ресурсов нет, и мне вообще курсовую работу хотя бы дописать. Отпускать идею о поездке было очень больно. Однако, после того вечера я выдохнула, собралась, дописала курсовую, защитила её 28 октября, а 29 уже была в шесть утра в любимом терминале D аэропорта Шереметьево. 29.01.2015 в 12:53 Пишет perky Cole:Про "скрыться в лучах рассветного солнца" я, к слову, не шутила. Аэропорты, поезда и кофе творят со мной что-то совершенно невообразимое — чувствую себя живой и счастливой. Фотография не очень это передает, но рассвет был таким звонко-красивым, что замирало сердце. Впереди тысяча и одно важное дело, с которым я всенепременно справлюсь, так что keep calm and enjoy your pumpkin spice latte.  Возвращение Если в самолёте Москва — Франкфурт я ещё пыталась добрать недостающее количество часов сна, то в поезде до Эрфурта мне было, о чём подумать. За пять неполных дней мне надо было выехать из общежития, ещё раз лично обсудить возможные варианты дальнейшего развития событий с ребятами из международного отдела, закрыть счёт в банке, отменить медицинскую страховку, отменить регистрацию в городе, вернуть студенческий билет и карточку в бибилиотеку. По пунктам всё ясно, ничего сложного, а вот по времени — я слабо представляла, как всё это наиболее эффективно организовать. Когда мне надоедало прокручивать в голове карту города и возможные диалоги, я включала House of cards. Приехав в Эрфурт, я радовалась, как ребёнок. Я чувствовала себя не то, чтобы дома, но... Давайте честно, я плохо знаю город, в южной его части бывала всего пару раз, но я настолько прикипела душой к тем улочкам, через которые едет S-Bahn от главного вокзала до моего университета, что я не могла согнать с лица счастливую улыбку и беспрестанно строчила маме и Чагиной сообщения в духе "божебожебоже, я тут, я так соскучилась". Первым делом, бросив чемоданы, я договорилась о том, что на следующий день сдаю хаусмайстеру свою комнату, потом нашла, кому на время оставить вещи, доехала до центра, кинула денег на телефон, а на обратном пути забежала в магазин за продуктами. Главным расстройством на тот момент было то, что я не купила в супермаркете своё любимое шоколадно-карамельное мороженое. Мне было плевать, что я мало спала, что впереди куча забот, я просто наслаждалась происходящим. Конечно, впихнуть в два чемодана остатки своей жизни оказалось не так просто — я вынесла шесть огромным мусорных пакетов, полных всякого ненужного барахла. В итоге, мало-мальски важное я всё-таки смогла упаковать, и к двум чемоданам добавились ещё две коробки посуды, каким-то чудом вместившиеся в икеевский синий пакет. Половина второго ночи, за плечами четыре часа сна, а мне вставать в семь, чтобы ещё раз всё проверить, помыть окна, вымыть пол, прибраться на кухне и в ванной комнате — помните, я писала про это дурацкое общажное правило, что тот, кто выезжает из квартиры, везде наводит порядок? Вот. Самым логичным мне показалось отправиться спать. Суета сует Спала я, собственно, завернувшись в пододеяльник, потому что постельное бельё и чехол от матраса тоже нужно было постирать. Засыпала я под музыку, доносившуюся из какого-то из соседних окон, а ночь казалось "белой", потому что комнату заливал ослепительно-яркий свет луны. Не знаю, как я умудрилась не проспать. Ну правда, какой дурак радостно вскочит с кровати после нескольких беспокойных часов сна, зная, что ему надо убираться? К счастью, мне повезло: кто-то из соседок убирался буквально за два дня до этого, и с "общей" частью квартиры долго возиться не пришлось. К несчастью, я обнаружила то, что не заметила накануне: итальянка съехала и забрала с собой духовку, которую мы покупали пополам. Завтрак с ароматными булочками отменился. В двенадцать часов я сдала комнату, нехотя рассталась с ключом и выволокла свои вещи в коридор, откуда перетащила их к знакомому мальчику, с которым я договорилась об этом накануне. Мальчик ушёл по делам, я помчалась в международный отдел, а ближе к вечеру, в два захода, я перебралась к Юле 4aika, которая согласилась меня приютить до конца моего пребывания в Эрфурте. Про Юлю будет ещё один большой пост. Не такой, наверное, внушительный, но будет — он лежит пока ещё не до конца дописанный в черновиках. Следующие два дня побили все рекорды по степени насыщенности событиями. Если кратко, то мне удалось уладить все вопросы, связанные с проживанием и учёбой в Германии — студенческий сдала, регистрацию открепила, страховку отменила, с банком разобралась, почту получила, штраф заплатила. Я ужасно боялась что-нибудь не успеть сделать, но мне повезло, что рядом была Юля, которая вообще гораздо более спокойная и трезво мыслящая, нежели я, и её уверенность, что всё не только будет хорошо в будущем, но и сейчас волне себе такое ничего, передалась и мне. Самое классное — я не только разобралась со всеми организационными вопросами, но и успела отлично провести время в чудесной компании. Отлёт Суббота была странной. Она пришлась на 3 октября, день немецкого единства. Закрыто было всё, так что наш бранч, ставший уютной традицией, претерпел некоторые изменения, хотя не сказать, что сильные. Замороженный хлеб — ерунда, если есть огромная тарелка вкуснейших сыров. Кроме шуток. Честно? Мне было грустно. Грустно расставаться с Юлей и её соседкой по квартире, грустно расставаться с Эрфуртом, грустно расставаться с Германией. По всем фронтам грустно, да. Но здесь уже ничего не попишешь, так что я в сотый раз проверила, ничего ли я не забыла (Юля, я забыла шампунь!), обняла на прощание Чайку и поехала на главный вокзал. День был холодный, но такой солнечный, что центр города из-за многочисленных витрин, казалось, тонул в слепящем золоте. Ехать мне было всего ничего, и я старалась запомнить эту череду мелькающих за окном S-bahn'a домов. Если я закрою глаза, то не вспомню вывесок или фасадов, — они слились в одну смазанную яркую ленту, — но зато смогу описать, как тихо переговаривались пассажиры справа от меня, как привычно звучал женский голос, объявляющий остановки, каким холодным был поручень, за который я схватилась, когда мы повернули от главной центральной площади к вокзалу. Не знаю, почему, но ни одна моя поездка на поезде не обошлась без стаканчика кофе, поэтому я взяла в Макдональдсе капучино, поднялась на свою платформу, села в поезд, и как только он тронулся, меня вдруг оглушило, что всё, гештальт закрыт. Я достала планшет, включила сериал, и только когда контролёр попросил мой билет, осознала, что плачу. Лучше бы, конечно, не осознавала, потому что потом я уже не могла остановиться. Память услужливо подкидывала одно воспоминание за другим, и я просто не знала, как переключиться. Всё же, вроде, хорошо, да? То, что это "хорошо" было безэмоциональным и пустым, я поняла только в Москве через пару дней. Послесловие Чемоданы разобраны, лекции на немецком и всякая мелочёвка из поездки — нет, до фотографий я не знаю, когда доберусь. Разговоры о стажировке и этих пяти днях мне всё ещё даются с трудом, потому что за всё это время произошло столько, что не знаю даже, с чего начать, а чем закончить. Это, собственно, главная причина того, что пост вышел таким длинным и рваным, несмотря на попытки его хоть как-то структурировать — мне хотелось рассказать кулстори в духе путевых заметок, а вышел какой-то сеанс саморефлексии. Тем не менее, хорошее было, и его было много, но это в следующих выпусках. А пока что мне надо ещё чуть-чуть времени, чтобы прийти в себя, потому что в Зелёном Сердце Германии я каким-то чудом умудрилась оставить своё. |
суббота, 24 октября 2015
Проблемы белых людей: я ужасно сильно хочу на концерт Imagine Dragons, но ребята в этом году решили выступать в Олимпийском, и это беда. Билетов в фан-зону больше нет, да и отдавать за неё пять тысяч — немножко больно. Ещё больнее отдавать три тысячи за танцпартер, который находится либо правее сцены, либо левее. Я знаю, что такое Олимпийский, я там была, и это худшее, что могло случиться с концертом моей любимой группы. Я совершенно не хочу выбрасывать деньги на ветер, потому что точно знаю, что удовольствия от этого мероприятия не получу. |
четверг, 22 октября 2015
Я действительно ничего не успеваю, хотя вот с этой недели начала делать задания на день-два вперёд, чтобы разгрузить чуть-чуть вечера и дать себе время на подготовку к экзаменам на выходных. Из плюсов: в какой-то момент начинаешь относиться абсолютно ко всему философски, и даже если кругом начинается твориться какой-то невообразимый пиздец, ты просто пожимаешь плечами, спокойно констатируешь, что пиздец таки полный, невозмутимо допиваешь свои пол-литра кефира и пашешь дальше. Хотя, возможно, дело даже не в том, что мы уже пятый курс и повидали всякое, а в том, что почти вся моя группа сидит на седативных: кто-то злоупотребляет Персеном, кто-то не может слезть с Ново-Пассита, я пью капли Морозова. С сегодняшнего дня, правда, уже не пью, так что не повезёт тем, кто встанет у меня на пути — на фоне синдрома отмены после исключения из рациона сладкого и кофе я не то, чтобы стала агрессивнее (седативные же!), но выразительности во взгляде стало заметно больше. |
Коротко о главном. Пятый курс будет проще, говорили они.  |
понедельник, 19 октября 2015
[тут может быть ваша искромётная шутка про католическую церковь, шаманство и попытки вызвать пиковую даму посредством чтения текстов на немецком языке в опасной близости от зажжённых свеч]  |