Попросидела, покачала пресс, во второй раз разогрела остывший чай, в четвёртый попробовала перечитать третью главу начатой книжки. Подскочила, покусала губы, взъерошила и без того растрёпанные волосы, пошла добывать в ночи ноутбук. С первой попытки шалость не удалась, потому что старенький vaio я задвинула под стол поверх икеевской коробки, попутно обложив афишами фильмов (их вообще ещё кто-то собирает?) и честно стыренными из баров подставками под кружки (а их?); понятное дело, что когда на ощупь пытаешься всю эту красоту разгрести, листочки начинают сползать, провод закручивается вокруг призрачных ножек стола и вообще. Сдалась, сходила за телефоном, надменным лицом Джуда Лоу подсветила подстолье, развеяла все преграды, вызволила ноут, сижу теперь на кухне, одной рукой набираю текст, второй оцениваю степень теплоты керамического бока кружки — кажется, ставить её в третий раз в микроволновку всё же рано.

Мне беспокойно. Лихорадочно, волнительно, страшно, отлично, плохо, хорошо. Нормальное моё июльское состояние, когда я н-год подряд с трудом переползаю свой личный рубеж. Есть подозрение, что и бэкраунд у меня не слишком ровный, но это уже отдельный разговор; пока что меня штормит и на каждом фронте какое-то одно большое "а давайте без ярлыков". Давать определения и пытаться разным явлениям дать названия хочется с каждым днём всё меньше, потому что в каждом собственном суждении мерещится недальновидность и потрясающей глубины невежественность, помноженная на узколобость. Всё время кажется, что я недостаточно умная, начитанная, сведущая в тех или иных вопросах, что мне недостаёт глубины но ты всё равно ныряй.

А ведь и впрямь не хватает.

Пишу, потому что пишется, тем более, что говорить опять почти не могу. Вспоминается, как однажды мне некогда путеводная звёздочка в приступе какой-то ностальгии на мою жалобу о больном горле написала "это от недосказанности". Тогда хотелось всплеснуть руками и приложить чем-нибудь тяжёлым, — мужик, серьёзно? — а теперь лишь задумчиво стучу ложечкой о край кружки, тихонько смеюсь и думаю, что скучаю по своим восемнадцати. Горло, кстати, даже не красное, но почему его третью неделю периодически сдавливает так, что я изъясняюсь исключительно жестами, история умалчивает.