Вместо дайра катаю заметки в закрытый канал телеграма. Без разбора: пересылаю сообщения, закидываю селфи, пишу длинные и витеватые посты, как раньше, потому что словам нужен выход. Получается честная, иногда где-то даже неприглядная хроника последних полутора лет — на дневниках записи выходили симпатичнее, пропущенные через какой-то внутренний фильтр. Лоск, метафоры, попытки в хороший текст против рубленых фраз, череды сообщений, голосовых. Среди последних — послание подруги самой себе на случай, если ей это будет нужно, односекундное смешное прозвище от мальчика, у которого я теперь в чс, запись шипения шоколадного стаута в бокале. Я соскучилась по дайрам, которые были сродни эпохе на протяжении очень долгих лет, соскучилась по людям, с которыми меня эта платформа свела (чайка, ну пиздец, надо созвониться уже, что ли), соскучилась по формату, если это слово вообще уместно. Москва из окна автомобиля по утрам очень красивая. Резко очерченная, но при этом акварельная в первые полчаса после рассвета. Щурюсь на пока ещё холодное солнце, смыкаю губы плотнее, руки прячу в карманы, благо не водитель, но под пальцами хочется ощущать привычный бархат кружки (кофе в свой стакан наливать запретили) и тепло весьма конкретных ладоней. Се ля ви, Булгакова, се ля ви. |